Жан Нувель: пять мыслей о соблазне и о вреде спешки
Притцкеровский лауреат Жан Нувель (Jean Nouvel, р. 1945) рассказывает о своем отношении к соблазну в архитектуре, о взаимоотношении с водой и светом и о вреде спешки.
Об абстракции в исламской архитектуре Еще когда много лет назад я работал над Институтом Арабского Мира в Париже и только начал изучить арабскую архитектуру, я понял, что она вся основана на геометрии и свете. И теперь всякий раз, когда мне нужно работать над музеями в арабских странах, я использую это знание. Солнечные блики, проходящие сквозь фигурные окна, рисующие узоры на стенах, полу и потолке. Другой важный момент — отношение архитектуры с водой. Вода ее такая же неотъемлемая часть, как и свет. В любом архитектурном сценарии вы всегда увидите его связь с водой. Или вода окружает здание по периметру, или находится в центре (как бассейн), или струится по стенам. Более того, даже свет выступает в каком-то смысле как вода: во многих моих проектах из потоков лучей получается световой дождь. Это прямая ассоциация с устройством мечетей, там свет проникает подобным образом. Я уверен, сила этой абстракции и утонченность узоров должна быть освоена современными архитекторами. Марокканская плитка и глянцевая мозаика, их цвет и вибрация недооценены в западноевропейской архитектуре. Они могут дать совершенно необходимый толчок к новому развитию.
Национальный музей Катара
О контексте Да, я архитектор контекста. Под ним я понимаю широкий контекст истории и культуры, а не только гегорафическое расположение. Когда строишь в арабских странах, понимаешь, насколько они все разные. А любое значительное здание это прежде всего продолжение истории этой страны. Невозможно представить здание, создававшееся специально для Абу-Даби, которое было бы уместно и в Париже. Это не столько вопрос интеграции в среду, как учат в большинстве архитектурных вузах, это проникновение вглубь истории. Культура — это то, что соединяет различные цивилизации. Она дает возможность возможность попытку понять друг друга, на уровне эмоций, визуальной экспрессии. Это помогает миру развиваться и двигаться дальше. Заниматься архитектурой – значить, слушать. Архитектор не может навязывать свои собственные ценности в таких глобальных масштабах. Не может механически перевезти в любую точку планеты свой бэкграунд и заявить: примите его без изменений. Я сначала всегда уточняю, что за место приготовлено для будущей постройки и какие ассоциации и чувства возможно вызовет в будущем. На любое здание нужно смотреть через фильтр того, для кого оно будет построено. Это основание моего подхода к архитектуре.
Небоскреб Burj Doha
Музей Лувр Абу-Даби
Об отношении к спешке Мне интересно, как в этом быстро меняющемся мире можно сохранить собственную идентичность. Во многих странах слишком быстрыми темпами идет строительство новых архитектурных аттракционов, поскольку туристические потоки все увеличиваются, города хотят срочно обзаводиться новыми привлекательными пространствами. Но вся эта спешка означает, что здания выходят как из инкубатора, как будто они все сделаны в одном месте. Спешка — плохой советчик. Роль архитектора в этой гонке — напомнить всем, что строительство относится к специфической области. Земля — это не просто пустое, голое место место, где позволено все. У любого клочка земли есть огромное историческое и географическое наследие, нельзя делать вид, что его нет.
Здание Парижской филармонии
В арабских странах ключевыми являются размышления о пустыне и море. Нужно думать о возвышенном, абстрактном: эти мысли часто возникают при взгляде на пустыню. А в Майями, к примеру, нужно примерно теми же средствами (вода, солнце) передать легкость бытия, некоторую игру, а не мысли о высоком. И в этом случае логичней обратиться к большей прозрачности, добавить метафору роста, зелени. А если посмотреть, каким образом застраиваются Шанхай или Дубаи, вы не увидите никакой идеи, кроме идеи скорости. Скорость всегда ведет к повторению стандартных моделей.
Стальной стол LessLess для Molteni&C
О соблазне Любопытно, что много веков в архитектуре соблюдался баланс между внутреннем и внешним. Сейчас, я бы сказал, что акцент сместился на внешнее восприятие. На то, как здание выглядит издалека, а не вблизи или изнутри. Поэтому сейчас так много проектов привлекательных внешне. И я в том числе делаю подобное, поскольку если архитектура вас не соблазняет, вы просто не войдете внутрь или не купите апартаменты в резиденции. Поэтому для частных, жилых зданий главное правило — это привлекательность.
Здание фонда современного искусства Fondation Cartier
О разнообразии языка Нет смысла использовать все время один и тот же архитектурный словарь. Когда я учился в 60-х в Школе изящных искусств (Ecole de Beaux Arts), меня шокировало, как большинство дипломных проектов принималось без понимания, для кого этот проект собственно предназначен. Теперь в каждом новом месте я первым делом себя спрашиваю: почему и здесь и что я могу сделать для людей, которые здесь живут. Мы находимся в постоянном диалоге с жителями. И как правило после нескольких встреч люди действительно видят, что архитектор здесь именно для них, чтобы их жизнь изменилась в лучшую сторону. У всех есть право на хорошую архитектуру, она уже не оккупирована исключительно высшими классами или церковью.
Интерьер мебельного бутика RBC в Париже, открытого в 2018 году
Когда я начинал учебу, то хотел стать художником в области пластических искусств. Но в итоге так и не стал им, но мне кажется, что архитектор сейчас и выполняет ту же самую функцию, что и художник в прошлые века.
Светильник On Line для Nemo Lighting.
